В российском кино сильно экономят на каскадерах – они получают гроши
Интересные собеседники — всегда желанные гости на «Вестнике Кавказа». Олег Кусов дает возможность высказаться всем, кто окажется в числе гостей в студии. Разговор с ними заходит не только о Кавказе. За чаем получасовая беседа пролетает быстро. Рубрика «Право слово» запечатлевает беседы в видео, аудио и текстовом форматах.
— У нас в гостях актер, каскадер, постановщик трюков, мастер восточных единоборств Алан Диамбеков. Здравствуйте, Алан!
— Здравствуйте!
— Алан, вас, я полагаю, часто спрашивают: как относитесь к тому, что актеры сами выполняют некоторые трюки? Но меня интересует еще и другой момент: почему они это хотят делать? У вас ведь своя профессия, у них — своя…
— Здравствуйте!
— Алан, вас, я полагаю, часто спрашивают: как относитесь к тому, что актеры сами выполняют некоторые трюки? Но меня интересует еще и другой момент: почему они это хотят делать? У вас ведь своя профессия, у них — своя…
-Я положительно отношусь к этому, но — до определенного момента. Как правило, это молодые ребята, девчонки. Если они играют супергероя, который дерется, прыгает, скачет на лошадях, фехтует, естественно, им это хочется сделать самим. У них адреналин тоже кипит, а им дают только партитуру из слов, которую они должны сказать, отыграть мимикой. Поэтому я прекрасно понимаю молодых ребят, которые пытаются больше фехтовать и т.д. Но, если ты профессионал, ты должен заниматься своим делом. Например, в американском кино многие артисты профессионалы в восточных единоборствах и еще что-то хорошо делают. Тем не менее режиссер и директор картины не дадут этим заниматься актеру на площадке. Почему? Потому что, если это какой-то крупнобюджетный проект, не дай Бог, что-то с артистом случится! К примеру, картина уже на половине своей работы, идет к завершению. Вот подошла часть, где он должен упасть со стола. Он падает со стола, ломает руку, картина встает. Летят деньги — летят головы. В России это большой минус — это делают, потому что у нас очень сильно экономят на каскадерах. У нас каскадеры получают жалкие гроши. Не знаю почему, с этим нужно бороться, что-то делать. Мы пытаемся что-то в этом направлении предпринимать с вице-президентом Гильдии каскадеров Варей Никитиной, потому что так дальше нельзя, и об этом все говорят.
В российском кино сильно экономят на каскадерах – они получают гроши
Интересные собеседники — всегда желанные гости на «Вестнике Кавказа». Олег Кусов дает возможность высказаться всем, кто окажется в числе гостей в студии. Разговор с ними заходит не только о Кавказе. За чаем получасовая беседа пролетает быстро. Рубрика «Право слово» запечатлевает беседы в видео, аудио и текстовом форматах.
— У нас в гостях актер, каскадер, постановщик трюков, мастер восточных единоборств Алан Диамбеков. Здравствуйте, Алан!
— Здравствуйте!
— Алан, вас, я полагаю, часто спрашивают: как относитесь к тому, что актеры сами выполняют некоторые трюки? Но меня интересует еще и другой момент: почему они это хотят делать? У вас ведь своя профессия, у них — своя…
-Я положительно отношусь к этому, но — до определенного момента. Как правило, это молодые ребята, девчонки. Если они играют супергероя, который дерется, прыгает, скачет на лошадях, фехтует, естественно, им это хочется сделать самим. У них адреналин тоже кипит, а им дают только партитуру из слов, которую они должны сказать, отыграть мимикой. Поэтому я прекрасно понимаю молодых ребят, которые пытаются больше фехтовать и т.д. Но, если ты профессионал, ты должен заниматься своим делом. Например, в американском кино многие артисты профессионалы в восточных единоборствах и еще что-то хорошо делают. Тем не менее режиссер и директор картины не дадут этим заниматься актеру на площадке. Почему? Потому что, если это какой-то крупнобюджетный проект, не дай Бог, что-то с артистом случится! К примеру, картина уже на половине своей работы, идет к завершению. Вот подошла часть, где он должен упасть со стола. Он падает со стола, ломает руку, картина встает. Летят деньги — летят головы. В России это большой минус — это делают, потому что у нас очень сильно экономят на каскадерах. У нас каскадеры получают жалкие гроши. Не знаю почему, с этим нужно бороться, что-то делать. Мы пытаемся что-то в этом направлении предпринимать с вице-президентом Гильдии каскадеров Варей Никитиной, потому что так дальше нельзя, и об этом все говорят.
— Здравствуйте!
— Алан, вас, я полагаю, часто спрашивают: как относитесь к тому, что актеры сами выполняют некоторые трюки? Но меня интересует еще и другой момент: почему они это хотят делать? У вас ведь своя профессия, у них — своя…
-Я положительно отношусь к этому, но — до определенного момента. Как правило, это молодые ребята, девчонки. Если они играют супергероя, который дерется, прыгает, скачет на лошадях, фехтует, естественно, им это хочется сделать самим. У них адреналин тоже кипит, а им дают только партитуру из слов, которую они должны сказать, отыграть мимикой. Поэтому я прекрасно понимаю молодых ребят, которые пытаются больше фехтовать и т.д. Но, если ты профессионал, ты должен заниматься своим делом. Например, в американском кино многие артисты профессионалы в восточных единоборствах и еще что-то хорошо делают. Тем не менее режиссер и директор картины не дадут этим заниматься актеру на площадке. Почему? Потому что, если это какой-то крупнобюджетный проект, не дай Бог, что-то с артистом случится! К примеру, картина уже на половине своей работы, идет к завершению. Вот подошла часть, где он должен упасть со стола. Он падает со стола, ломает руку, картина встает. Летят деньги — летят головы. В России это большой минус — это делают, потому что у нас очень сильно экономят на каскадерах. У нас каскадеры получают жалкие гроши. Не знаю почему, с этим нужно бороться, что-то делать. Мы пытаемся что-то в этом направлении предпринимать с вице-президентом Гильдии каскадеров Варей Никитиной, потому что так дальше нельзя, и об этом все говорят.
— А кроме Гильдии нет структур, которые могли бы этот вопрос поставить перед государством?
— Гильдия – это основной орган власти, будем так говорить, у каскадеров. Варя очень пробивной человек, грамотный. Мы на нее все надеемся. Обидно бывает. Вот животных берут на площадку. Грубо говоря, съемочный день попугая стоит 15-20 тысяч, а каскадер получает 7 тысяч.
— Вы говорите о рублях?
— Я говорю о рублях. Но плюс, если какая-то трюковая работа, она тоже оценивается. Например, с лошади упасть – 10 тысяч. Упасть с лошади и попугая снять, чувствуете разницу? Он получает 20 тысяч, человек падает с лошади и получает 10 тысяч.
— Это к чему стимулирует людей? Становиться попугаями?
— Похоже, так оно и есть, потому что другого объяснения я этому не нахожу. Надо как-то этот подход пересматривать. Простой пример приведу. Сейчас известный режиссер Сергей Урсуляк снимает двенадцати серийный ремейк «Тихого Дона» в станице Вешинской. Разговоров было много об этом проекте. Все пытались на него попасть, дорогостоящий, хороший проект.
— Гильдия – это основной орган власти, будем так говорить, у каскадеров. Варя очень пробивной человек, грамотный. Мы на нее все надеемся. Обидно бывает. Вот животных берут на площадку. Грубо говоря, съемочный день попугая стоит 15-20 тысяч, а каскадер получает 7 тысяч.
— Вы говорите о рублях?
— Я говорю о рублях. Но плюс, если какая-то трюковая работа, она тоже оценивается. Например, с лошади упасть – 10 тысяч. Упасть с лошади и попугая снять, чувствуете разницу? Он получает 20 тысяч, человек падает с лошади и получает 10 тысяч.
— Это к чему стимулирует людей? Становиться попугаями?
— Похоже, так оно и есть, потому что другого объяснения я этому не нахожу. Надо как-то этот подход пересматривать. Простой пример приведу. Сейчас известный режиссер Сергей Урсуляк снимает двенадцати серийный ремейк «Тихого Дона» в станице Вешинской. Разговоров было много об этом проекте. Все пытались на него попасть, дорогостоящий, хороший проект.
— Актеры все наши?
-Актеры все наши. Не хочу, чтобы мой рассказ получился негативным, просто расскажу, как было. Заказ пришел на 80 лошадей. Они хотят снимать атаку. Я приехал, сначала разговаривал с постановщиком трюков Геннадием Макоевым, потом с другим постановщиков Евгением Артемовичем Богородским. Сначала была одна сумма, потом появилась абсолютно другая. Еду туда, непосредственно на место. Появляется третья сумма. Все мне говорят, что они переругались с режиссером, хотят делать то, хотят то, а деньги урезают и урезают. В итоге они мне говорят: «Мы хотим снять лучше, чем снял Герасимов». Я говорю: «Вы хоть ляжете здесь костьми, вы не снимите лучше, чем Герасимов». Это уже годами проверено, что лучше классики, то, что уже есть, то, что уже в головах у зрителя, не получится.
— Пусть попробуют лучше написать, чем Шолохов.
-Конечно. Рассказывают, что сцена должна быть такой: 80 лошадей несутся на редут. Я говорю: «Ребят, сколько трюковых лошадей?» Они говорят: «Десять, а остальные все – это колхозные, набранные где-то поблизости». Я говорю: «Во-первых, не каждая лошадь прыгнет через редут». Многие знают, что такое редут. Это не окоп, это сверху вниз лошадь прыгает. Трюковая лошадь прыгнет, а эти нет.
-Актеры все наши. Не хочу, чтобы мой рассказ получился негативным, просто расскажу, как было. Заказ пришел на 80 лошадей. Они хотят снимать атаку. Я приехал, сначала разговаривал с постановщиком трюков Геннадием Макоевым, потом с другим постановщиков Евгением Артемовичем Богородским. Сначала была одна сумма, потом появилась абсолютно другая. Еду туда, непосредственно на место. Появляется третья сумма. Все мне говорят, что они переругались с режиссером, хотят делать то, хотят то, а деньги урезают и урезают. В итоге они мне говорят: «Мы хотим снять лучше, чем снял Герасимов». Я говорю: «Вы хоть ляжете здесь костьми, вы не снимите лучше, чем Герасимов». Это уже годами проверено, что лучше классики, то, что уже есть, то, что уже в головах у зрителя, не получится.
— Пусть попробуют лучше написать, чем Шолохов.
-Конечно. Рассказывают, что сцена должна быть такой: 80 лошадей несутся на редут. Я говорю: «Ребят, сколько трюковых лошадей?» Они говорят: «Десять, а остальные все – это колхозные, набранные где-то поблизости». Я говорю: «Во-первых, не каждая лошадь прыгнет через редут». Многие знают, что такое редут. Это не окоп, это сверху вниз лошадь прыгает. Трюковая лошадь прыгнет, а эти нет.
Толпой пойдут они, может быть половина и перепрыгнет, но в первой линии идут у меня каскадеры, которые падают, в них стреляют из пулеметов, они делают подсечки. Я говорю: «Сколько у вас машин «Скорой помощи» на площадке?» Они говорят: «Одна». Я говорю: «Вам минимум пять надо, потому что люди побьются – раз. Людей подавят – два. Это невозможно снять за копейки». Очень много минусов. Доставку лошадей не проплачивают, жилье непонятно какое, лошадей ты должен сам везти, а это 1200 км. Сейчас стандарт по России 32 рубля за один км. Я должен своими деньгами проплатить туда и обратно, плюс сначала объявляли одну сумму, потом скатились до 100 долларов в день — всадник и лошадь. Это просто плевок в сторону каскадеров. Потом они урезают до 40 лошадей, в конце концов решают как-то с помощью компьютера добавлять. Это их дела, может быть они это и сделают. Я возвращаюсь к тому, что труд каскадера у нас до сих пор не ценится, как должно быть. Это такие самоотверженные ребята, любящие свою профессию и работающие просто на износ.
— Важно, чтобы не подумал Урсуляк, что мы занимаемся критиканством. Мы занимаемся решением проблемы.
— Ни в коем случае не хочу критиковать. Урсуляк замечательный режиссер, я его очень люблю. Проблема не в нем. Проблема именно в чем-то другом, внутреннем. В том, что касается финансирования и системы. Пытаются тут урвать, здесь урвать, а когда ты урываешь, не получается того красивого продукта, который должен быть на самом деле. Как в Америке делают? Тебе выделены деньги, все, в этих рамках – пожалуйста, и не один доллар не уходит на сторону. У нас же как бывает… я даже еще многого не знаю. Я говорю то, что у меня наболело в душе, но многого еще я не знаю. Знал бы, тогда у меня бы, наверное, слов бы не было.
— Ни в коем случае не хочу критиковать. Урсуляк замечательный режиссер, я его очень люблю. Проблема не в нем. Проблема именно в чем-то другом, внутреннем. В том, что касается финансирования и системы. Пытаются тут урвать, здесь урвать, а когда ты урываешь, не получается того красивого продукта, который должен быть на самом деле. Как в Америке делают? Тебе выделены деньги, все, в этих рамках – пожалуйста, и не один доллар не уходит на сторону. У нас же как бывает… я даже еще многого не знаю. Я говорю то, что у меня наболело в душе, но многого еще я не знаю. Знал бы, тогда у меня бы, наверное, слов бы не было.
